Белибердовые стихи или издевательство над поэзией.
связь да связь вокруг, -
праздничный плафон,
там, жуя бамбук,
замерзал гарсон.
замерзал гарсон,
робок и кудлат,
плесенью вдовцов
всех лишён наград.
брысь, брысь, лобзаньем усечённый
позор бумажных и рабов!
гремит твой кортик оживлённый
и гневный шар клеймить готов!
А вы догадывались о том,
что вилка, у стены жующая,
всего лишь зеркало плетений
сухим несомое крестом?
воркуй, история живущая!
обормот обормоту - маг.
в этом - праздность бездомных кларнетов,
остальное - обещанный флаг,
смехота и песец для омлетов.
так мало нам тропинок пьяных
свершает мемуарный зуб!
и челюсть, грудь блондинок гибких
и доллар, бедокуров дуб!
краснело капризное горло -
ведь дикость - не лыжник густой,
воркуй! А фатально пылиться
порой может хек неземной!
дворняге негр послал три штуки злата,
но бизнесмен, досрочно полноватый
дворнягу раскорячил капуччино,
растрогал и отнял всё без возврата!
крещённый не святостью ватной, а нудной поганкой,
ты сала не ждал а, в степи, развращая забвенье,
мускатную лиру искал... ха, не топай, всевышний:
мускатная лира - поэзия ватных шипений!
формируй меня, монашка, формируй!
ведь во рту-то у меня кило картона,
ох...давно меня расквасили буффоны,
ну а завтра покарает чистоплюй...
Я ору утопически:
мощь моя, ты забудь меня,
кружевом, мятным кружевом
торчи, торчи в тюрьме бездомно,
забулькав патологически...
как мило, хрен мой, навалиться не на дрожжи!
они везде: в степи, в забвеньях за окном,
в воззреньях кукольных венцов и в антикварах
комичной лошади, зажаренной живьём.
вспорхни, сознаньем разозлённый
свинец безбожных и кротов!
хрипит твой кубик искажённый
и злостный блин долбить готов!
довольно жить газоном
псины и хищника!
повернём вспять колёса
тёплой иллюзии:
мы говорим - "пряник",
подразумеваем - "фурия"!
мы говорим - "фурия" -
подразумеваем - "клоун"!
краснело казённое пламя -
ведь подлость - не дядя срамной,
взорвись! А огромно общаться
увы может клон извитой!