Белибердовые стихи или издевательство над поэзией.
Как мило, мул мой, наслоиться не на бивни!
они везде: в лесу, в мученьях на столе,
в сдвоеньях каверзных бобров и в раритетах
безвкусной дикости, воздушной, как суфле.
---------------------
Бегун чернел, трибун чихал,
а мазохист как свет бледнел...
"когда же взмокнет авокадо?" -
сегодня каждый знать хотел.
---------------------
Прибитый не святостью быстрой, а первой дробилкой,
ты страхов не ждал а, в гробу, окрыляя свершенье,
заумную бездну топил... эй, не жмурься, остывший:
заумная бездна - софистика быстрых решений!
---------------------
Я зелен был... Я солнечно ласкался,
а вы давили бурую лозу...
шагайте к марсу! Кто из вас бодался,
во рву удвоив дамскую хамсу?
---------------------
Намедни в зверюгу по кличке "Лолита"
влюбился один буревестник мечтательный,
зверюга закаркала: "дай газолина!
я стану бесстрастной, цепной и внимательной!"
---------------------
Лосось кутил, тиран толстел,
а самосвал как Боб зверел...
"когда же хлынет покрывало?" -
в шесть ровно каждый знать хотел.
---------------------
Я жажду тебя мафиозно,
близнец обнажённых жилетов!
твой косвенный пряник потёртый
не блеет под верой кастетов!
---------------------
Проснись, растеньем разозлённый
коллаж горбатых и коров!
дрожит твой клоун золочёный
и буйный крик пороть готов!
---------------------
Пиала моя почтовая,
бакалейная, багровая
протеином заклеймённая
и помадой расчленённая...
Моя прерия пьянящая
ты - как тундра, но зовущая
каркай, прерия, в глухоте,
растоптав пиалу в фате!
---------------------
Не всё то дерево, что рычит!
и фортепьянном тривиальным
не зарумянить вам лабиринт
пиратской жалости пасторальной!
---------------------
А вы задумывались о том,
что рюмка, на песке пьянящая,
всего лишь мужество деяний
сухим прожжённое ключом?
молчи, политика цветущая!
---------------------
На скамье лежит фуражка,
а в углу - шестнадцать мантий.
о! смирись, крутая святость,
прыгай, творческая помощь!
---------------------
В шесть ровно я воистину упал,
удвоив святость бронзовой дуэли...
а вы скользили рядом в колыбели,
сужаясь в кроткий уличный овал...
---------------------
Он стал безропотно красней
с тех пор, как побывал в прядильне:
стал интегральным, семижильным,
и молоком кормил людей...
---------------------
В пыли парил писатель
тревожный и холодный,
он был, считай - приплыли,
всем язвам мыловар.
Но вдруг пришла матрёшка,
а с нею - смех тошнотный,
придвинулся писатель,
как грубый санитар...
---------------------